С той поры, как помню себя, я любил наш дом на Петроградской стороне Ленинграда. Он казался мне красивее соседних. Был высок — семь этажей, и еще помпезная верхушка чердака. Стоял поперек широкой Рыбацкой улицы на Малом проспекте. Трамвайные линии огибали фасад справа и уходили дальше по Большой Зелениной улице, которая вовсе не была «большой». С узкими тротуарами и такой же мостовой она еще разгорожена двумя парами рельсов

Николай Бобров. Приметы моего времени.

Николай Бобров родился в 1926 году в городе Кингисеппе Ленинградской области. Семилетку закончил в Ленинграде в 1941 году и был принят в спецшколу Военно-Воздушных сил. Зимой 1941–1942 годов во время блокады при дистрофии от голода эвакуирован на Северный Кавказ, в Кизлярский район. В начале 1944 года был призван в армию, определен в Воздушно-Десантные войска (16-я бригада ВДВ, 9-й Гвардейской армии).

— Знание фотодела с детства определило мою дальнейшую воинскую службу: был назначен в Политотдел спецчастей своей 9-й Гвардейской армии (Будапешт). Замполит полка проведал, что я знаком с фотографией, фотоделом, вызвал в штаб и приказал: «Снимать умеешь? Заменишь старика-фотографа, он демобилизуется. Возьмешь у него походный чемодан-фотолабораторию, еще, что останется. Съездишь в Будапешт, получишь пластинки, будешь снимать на партийные документы и для фотогазеты. А сам-то ты откуда?»... Выяснилось, что замполит жил в Ленинграде, в доме 4, а я в доме 2 по той же Зелениной улице. После этого разговора он стал принимать меня «за своего», и дал мне поснимать свою трофейную, новенькую «Лейку».

Николай Бобров совершил 12 тренировочных прыжков с парашютом. Но, вместо десантирования в фашистский тыл, был переброшен на 3-й Украинский фронт, где воевал пулеметчиком. На фронте, в атаке, в марте 1945 года, был тяжело ранен в грудь навылет. День Победы 1945 года встретил в госпитале. Воинское звание — старший сержант гвардии.

— Признаться, меня мало трогали следы войны: бывало, куда страшнее! Я всматривался в лица, статность, походку девушек на улицах, и становилось весело, радостно, и думалось: все впереди! Жив! Живы мама, сестренка, брат! Вот вернусь в войска, — служить еще годы. Об одежде, еде, жилье беспокоиться нечего, — за тебя решит командование. Обзавестись бы хорошим репортерским фотоаппаратом. На Невском, в комиссионке, увидел «ФЭД-С»: редкая довоенная модель, в отличном состоянии! Продал свои выходные хромовые сапоги, поднапрягся, купил! Отец когда-то мечтал о «ФЭДе», но он стоил дорого. Слово «ФЭД» нынче, как ребус. А означает оно «Феликс Эдмундович Дзержинский». Именем этого рано умершего, бесстрашного, легендарного чекиста называлась Трудовая коммуна бывших беспризорников, где в начале тридцатых годов на Украине стали изготавливать портативный репортерский фотоаппарат под обычную кинопленку, похожий на всемирно известную немецкую «Лейку».

После передислокации из Венгрии в Россию, с 1946 по 1956 год служил в разведывательном отделе штаба Воздушно-Десантных войск Министерства обороны СССР в Москве. Одновременно закончил десятилетку в школе рабочей молодежи, затем факультет журналистики МГУ по специализации «литературный очерк и фоторепортаж».

— После ленинградских впечатлений Москва показалась непривлекательной. Путаные улицы, много старозаветных домишек, деревянных, с садиками и грядками у окон. И соседствуют «подворья» в Москве с каменными добротными хоромами. Прекрасен внешне Кремль, да туда не пускают. Стоять поблизости долго тоже себе дороже: сразу привлечешь внимание милиции либо «парней в штатском». И фотографировать на центральных улицах запрещено! Автомобилей что в Ленинграде, что здесь, мало. Потрепанные «эмки», трофейные «опели», грузовики штопаные-перештопанные. Изредка — новенькие «Победы». Продукты москвичам — по карточкам. В коммерческих магазинах выбор широк, да дорого все! Хотя метро 5 копеек, трамвай — 3 копейки. Тележки на улицах: с газировкой, мороженым. В пригородных поездах — слепые, безрукие, безногие, покалеченные войной, с жалостливыми песнями просят подаяния.

Продолжая служить в Штабе ВДВ, начал регулярно, с 1948 года публиковаться в печати. В газетах «Красный воин», «Сталинский сокол», в общевойсковом журнале «Советский воин». После демобилизации, с 1956 года, на штатной должности разъездного корреспондента в редакции журнала «За рулем» и «Советская милиция».

— На съемках забываешься. Главное — быстро найти «точку» и ракурс, увидеть композицию кадра и запечатлеть мгновенно на пленку. Но это подчас дается не сразу. Перебегаешь, приседаешь, ложишься куда попало; лезешь на дерево, забор, фабричную трубу, на крышу, отбросив все условности и приличия. Со стороны «трюкачество» выглядит чудаковато, да наплевать! Но вот чувствуешь — удача! И сразу схлынет нервное и физическое напряжение, мокрый весь, как из бани. По энергозатратам ученые приравняли труд фоторепортера к работе сталевара у печи. Проявляя, ждешь: не обманулся ли? То ли получил, что хотел? Ни один истинно репортажный снимок повторить невозможно: это аксиома, не раз подтверждавшаяся в моей практике. Погода, свет, свое и чужое настроение, и многое другое влияет на конечный результат. И потому бывают снимки, навсегда входящие в историю.

В 1960 году был принят в штат редакции журнала «Советский Союз», на должность специального корреспондента и проработал там 32 года. Журнал издавался на русском и 19 зарубежных языках более чем в 100 странах мира.

Николай Бобров. Приметы моего времени.

___________________________

Читайте также:

Юрий Грымов: «Оставьте возможность господу Богу нам помогать». О новом кинопроекте и недавних фотовпечатлениях мы поговорили с известным российским режиссером и замечательным фотографом Юрием Грымовым.